«Жизнь была хорошая, потому что мирная»

Великая Отечественная война вошла в мировую историю как самая масштабная и кровопролитная за все время су­ществования человечества. Ее бремя легло на плечи всего советского государства и каждого его гражданина в отдельности. Солдаты Красной Армии жизни отдавали за Победу. Но борьба за мир продолжалась и вдалеке от фрон­та. Там, в тылу, бок о бок со взрослыми трудились дети. О своем трудном трудовом детстве вспоминает ветеран ВОВ, труженик тыла Екатерина Петровна Луговская.

В 1926 году, когда Забай­кальская губерния была преоб­разована в два самостоятельных округа, Читинский и Сретенс­кий, в семье бедного крестьяни­на Петра Матрёнинского родился ребенок. Девочку назвали Катюшей. Ее старшему брату Георгию в то время было 4,5 года, а сестренке Танечке едва исполнилось два годика.

Семейство Матрёнинских тогда проживало в селе Олочи Нерзаводского района Читинс­кой области. Из уроков истории мы знаем, что становление молодого Советского государства пришлось на засушливые годы.

Люди голодали... Но и в таких условиях многодетные семьи тогдa были не были редкостью. Ека­терина Петровна сама того вре­мени, конечно, не помнит, но, как рассказывала ей мама, семья их хоть и жила крайне бедно, но зато очень дружно.

В 1929 году в Забайкальский край пришла коллективизация. Каждая семья, независимо от своего социального положения должна была сдать так называемую поставку - зерно на посад­ку, скот для разведения. Себе разрешали оставить только одну  корову. «А у нас и былого то всего двe коровки-кормилицы. Помню, пришли из колхоза забирать вторую, а мы с Таней спрятались за забором и оттуда камнями в непрошенных гостей кидаем - до того нам жалко коровушку нашу», - и сегодня Екатерина Петровна рассказывает об этом со слезами на глазах.

На Шаманке

Чтобы не забрали после­днее, Катин отец, недолго думая, упаковал нехитрый скарб, посадил жену и детей в кибитку и укатил за 50 верст на золотой прииск Шаманка. Работы там было много - стране требовалось  золото для закупки оборудова­ния за границей, так нужного для осуществления планов ин­дустриализации. Только улучшить благосостояние семьи все не удавалось. Более того, отец на этом прииске подорвал свое здоровье. Из-за этого разросшееся к тому времени семейство в 1933 году вынуждено было пе­реехать в Вершино-Дарасунский поселок, одно из старейших золотодобывающих поселений За­байкалья. Сначала жить им пришлось в стайке для скота. Внизу спали совсем еще маленькие дети, а ребята постарше обита­ли наверху. Отец устроился на работу в комбинат «Дарасунзолото».

Что это за золото такое, мы его и в глаза тогда не виде­ли, - смеется Екатерина Петров­на.

Неужели  папа ни разу не принес даже маленького кусоч­ка? - интересуюсь.

Да  что  вы! - всплеснула она руками. - Во-первых, за такое сразу же под суд. Да к тому же папа мой человеком был чест­ным. Такими же мать с отцом и нас воспитывали. Мама говори­ла: «Не  бери  чужого волоса - не заплачешь голосом, не бери чу­жого - не потеряешь своего». Я под этим лозунгом до 88 лет вот прожила.

Со временем семья приобре­ла свое жилье. И хоть дом их был очень бедным, зато, благодаря заботе детей и родителей, все­гда и в избе, и на огороде было чисто, аккуратно. В поселке Матрёнинский дом считался домом образцовым. Работать в этой се­мье любили и умели все и ника­кой работы не боялись. Да и в школе ребят из этой семьи все­гда хвалили за активность, при­лежание и... красивый почерк.

Война

Началась война. Что это та­кое, 14-летняя Катя вряд ли до конца осознавала. Но, глядя на плачущих и куда-то бегущих взрослых, понимала, что нача­лось что-то страшное и ужасное. Она видела, как большие грузо­вые машины увозили взрослых мужчин, юношей. Некогда огром­ный поселок пустел на глазах. Екатерина Петровна говорит, что до войны в их поселке было около 22 тысяч жителей, боль­шая часть - золотодобытчики, т.е. здоровые мужики. В воен­ные годы из Вершино-Дарасунского поселка было призвано на фронт порядка 11 тысяч солдат и офицеров.

Среди них 19-летний секре­тарь народного суда, комсомо­лец Георгий Матрёнинский, он ушел на фронт добровольцем. «Мы плачем навзрыд, провожая брата, а он нам наставления дает, чтоб родителям во всем по­могали, чтобы жили дружно. Мы хоть и плакали, а даже предста­вить себе не могли, что видим Гошу в последний раз. Так и за­помним его, как он сел в грузо­вик, развернул меха у баяна и уехал на фронт».

Есть еще один эпизод, харак­теризующий и юного красноар­мейца, и взаимоотношения в се­мье Матрёнинских. Мама их в то время была в положении. Неда­леко от их дома киоск стоял, где торговали хлебом. Георгий на ходу спрыгнул с грузовика, ку­пил на деньги, что ему в дорогу собрали, булку и передал ее че­рез знакомых матери. «Пусть, - говорит, - мама поест». После того случая хлеб купить семье уже не удавалось...

Вскоре после сына в армию был призван и отец многодетно­го семейства. Служил он в Чите, охранял склады с боеприпасами. Дома же оставались лишь мама, которая за детьми ухаживала, Татьяна, устроившаяся токарем на завод, Катя, которую за кра­сивый почерк взяли в лесозаго­товительную контору счетово­дом. Из остальных детей самому старшему Петру едва исполни­лось 12 - на нем держалась вся мужская работа по дому. А хлеб тогда по всей стране распреде­ляли одинаково: работающим - 800 граммов, иждивенцам - 300. Катя же, как конторский работ­ник получала 450 граммов. На всю семью получалось 3 кг хле­ба в день. Хлеб был тяжелый, плохо пропеченный и совсем невкусный. Чтобы накормить се­мью, матери приходилось де­лить его на кусочки размером со спичечный коробок. Наесться этим было невозможно. В пищу шло все - степной лук, кислица, да и просто трава. «Нам никто этого не говорил, но мы и сами как-то понимали, что в своем огороде нельзя ничего рвать, там все должно вырасти и со­зреть. Даже самый младший наш 4-летний Толя и тот никогда не таскал с грядок».

Про усталость не думали

Тяжело было не только от постоянного голода. В поселке практически не осталось работ­ников, а работы как будто при­бавилось. Катю, как и других конторских работников, после дневной смены отправляли на дополнительные работы. Зимой они расчищали снег по дороге на фабрику, летом тушили неред­кие тогда пожары или работали на лесозаготовке. Работы хва­тало и на своем огороде, к тому же надо было заготовить сено для скотины, дрова на зиму. Все это приходилось таскать на себе. Осенью в обязательном порядке все участвовали в убор­ке урожая на колхозном поле, а зимой вязали варежки для красноармейцев. «Мы не говорили, что мы устали. Нас куда отпра­вят на работы, туда и шли. Внут­ренне чувствовали, что надо, что вот-вот война кончится, тог­да и отдохнем».

А еще Екатерина Петровна с гордостью вспоминает, что, не­смотря на тяжелые для всех вре­мена, жили все очень дружно, не ссорились, наоборот, помогали друг другу, поддерживали. Даже танцы устраивали. В не­большую комнату в клубе, име­нуемую "красный уголок", на­бьется до отказа молодежь, па­рень какой-нибудь на баяне или на гармошке играет, а девчонки танцуют, веселятся. Чтобы хоть как-то справляться с голодом, Катя нашла себе подработку - мыла полы и посуду в столовой. Соскребала со дна кастрюль при­горелую капусту или картошку и ела. А после смены получала теплый блин из распаренной пшеницы. «В три часа приду, блин под фуфайкой несу, чтоб тепло сохранить. А дома телог­рейку раскрою, руки от устало­сти дрожат, блин на пол и пада­ет. Мама жалеет: «Ложилась бы ты лучше голодная спать, чем так работать».

Не было не только еды, но и одежды. Катя с Таней носили одну на двоих шапку, одну на двоих телогрейку. А потом мама смогла купить две теплые зим­ние шапки, из настоящего муто­на. Три дня Катя порадовалась шапке, а потом пришла разна­рядка: кто, чем может, надо по­мочь фронту. Мама сняла шапку с головы дочери: «Может, Гоше или папе попадет - им нужнее». А потом с фронта пришла похо­ронка на имя Георгия Матрёнин­ского. В одном из боев за Ста­линград его группа попала в за­саду, выжили лишь единицы.

Сохранилось последнее письмо героя, написанное им не­мецкой авторучкой из немецко­го окопа: «Здравствуйте доро­гие родные! Спешу сообщить о себе: жив, здоров, чего и вам желаю. Настоящее мое место пребывания - фронт! Дерусь с фрицем там, где жарко от боев и солнца. Юго-Западный фронт. Обо мне сильно не беспокойтесь, помаленьку бьем немцев. Бере­гите здоровье. Ребята, помогай­те родителям во всем. Крепко це­лую всех, Ваш сын и брат Геор­гий. 25.08.1942 г.». И хоть сам он до Великой Победы так и не до­жил, но сделал все возможное для ее приближения.

Май 45-го года Катя встре­чала в больнице - ее скосил силь­ный приступ малярии. «А мне го­ворят - война кончилась. Я с по­душкой, в пальто и на демонст­рацию за 4 км в районный центр».

Екатерина Петровна, вспомните, когда же вы начали жить хорошо?

А вот сразу же после вой­ны. Те, кто выжил и пришел до­мой, сразу же взялись за работу. Ни день, ни ночь работа по вос­становлению села не останавли­валась, кипела. И мы вместе с ними. Долго еще после войны было и голодно, и бедно. Но жизнь уже была хорошая, пото­му что мирная.

Самодумова, Г. Екатерина Луговская : «Жизнь была хорошая, потому что мирная» //Вестник Усть-Илимского ЛПК. – 2014. – 16 мая. (№ 36). – С. 2 : фот.