70 лет назад началась война
- Когда началась война, мне было 3,5 года, а моей старшей сестренке Нэлли чуть более четырех. Мы отдыхали у бабушки в деревне под Ленинградом, мимо которой проходила железная дорога «Ленинград-Кинги- сепп». За нами приехала мамина сестра, тетя Ася, которая в тот год окончила 10- летку и поступила в кинотехникум. Бабушка и другие родственники нас не отдали. Мол, немцы прорвали советскую границу случайно, красная армия соберет силы и погонит врага в шею, эта война, как и финская, вот-вот закончится. Тетя Ася уехала, а война все не кончалась. Неподалеку от дома бабушки была вырыта огромная яма. Когда с неба слышался гул самолетов, начинала бить артиллерия, мы с сестренкой и бабушкой стремглав выбегали из дома и кидались в яму. Скатывались на корточках по ее пологому краю, а сверху на голову нам падали другие дети и взрослые.
Однажды вечером, когда стояла тишина, юная племянница бабушки натянула мне чулочки, обула туфельки, надела пальтишко, подхватила на руки и - за ворота. Ее уже поджидал парень по имени Венька. Они о чем-то заговорили. Вдруг раздались взрывы, высветились огоньки трассирующих пуль, острая боль пронзила мне обе ножки. Юная родственница, не спуская меня с рук, кинулась в дом. Все увидели, что она в крови. Меня положили на кровать, а ее стали осматривать и ощупывать. Убедились, что она цела и невредима, повернулись ко мне. Оказалось, обе ноги мне прошило осколком снаряда. Раны перевязали старыми простынями, а утром один из родственников бабушки понес меня в немецкий медпункт. Латыш по национальности, этот дяденька общался с немцами запросто. Всякий раз, отправляясь со мной на перевязку, он нес немецкому врачу узелок яиц или банку сметаны, бутылку молока.
Из разговоров взрослых людей я знала, что Ленинград, где остались наши с Нэлли папа и мама, полностью окружен немцами, что люди там погибают под бомбами, умирают от голода, холода и ран. Мы с сестренкой верили, что наши папа с мамой живы.
Налеты немецкой авиации на деревеньку, где мы тоже оказались в блокаде, и ее артобстрелы были частыми. Летом мы прятались от них в болоте, а зимой - в яме. Иногда просиживали там целый день. И какое это было счастье, когда потемну, голодные и замерзшие, мы вылезали из ямы, шли в дом, проверяли: не забрался ли вор? Цела ли корова? Потом растапливали печь, бабушка что-нибудь готовила, а мы ждали. Пик счастья наступал, когда мы садились за стол и ели!
Помню, немцев прогнали, когда начал таять снег. Вся одежда и обувь, в которых нас когда-то привезли в деревню, стали малы или совсем износились. Нам с сестренкой не в чем было гулять во дворе. Потом совсем потеплело, и вдруг приехала мама! Из ее разговоров с родственниками я узнала, что до войны отец работал на военном заводе разметчиком по металлу, из которого выкраивали составные части военных самолетов. Отца очень ценили как специалиста. Но в первый же день войны его вызвали в военкомат и отправили на пункт, где мобилизованных стригли, брили, мыли и сразу же отправляли на фронт. Военные чины перехватили отца на мобилизационном пункте буквально в последние минуты. Все происходило как в фильме «Летят журавли». Мама, подобно главной героине этого кино, высматривала отца сквозь прутья высокой железной ограды, вместе с толпами женщин кидалась к каждой машине с новобранцами в кузове, выезжающей из ворот. Видела, как в ворота въехал бронированный легковой автомобиль черного цвета и, спустя немного времени, выехал обратно. Из него отец помахал маме рукой: «Фаина, я здесь! Жди!..» - и автомобиль набрал скорость. До блокады Ленинграда мама успела выехать к отцу на Урал, куда эвакуировали военный завод. А деревня, где мы остались, уже была под немцами. Всю войну мама и отец страшно переживали: как там их маленькие дочери в оккупации, на рукax у старенькой бабушки?
Из деревни мама увезла нас в Москву - куда уже с Урала перевели работать отца. Наша семья занимала комнату в бараке. На его месте потом построили здание СЭВ. Отец появлялся дома редко, а мама уходила на работу рано и возвращалась поздно. Как и другие дети из барака, мы были предоставлены сами себе. Но жили весело и дружно. Огорчало лишь то, что у нас с сестренкой было одно пальто на двоих, гулять приходилось по очереди. Но радость! Моя любимая тетя Ася защитила диплом и приехала в Москву. У нее была военная гимнастерка. У одной соседки она выпросила старый ватин, у другой - кусок ткани на подкладку. Из этого добра тетя сшила мне шикарное пальто. Подружки из барака так завидовали! В этом пальто я ходила в школу, в 1-й класс! И опять все вокруг завидовали, что у меня есть пальто.
...А до школы мы целыми днями исследовали окрестные дворы, бегали на Москву-реку. И вот как-то среди дня неожиданно домой пришел отец: «Пойдем скорее смотреть пленных немцев». Я как была босиком, так и побежала за ним. Помню, было очень жарко. Колонна немцев тянулась бесконечно. Пленные брели, не поднимая головы. У многих на ногах не было никакой обуви - только носки или обмотки, другие ковыляли в одном сапоге или ботинке. Одежда у всех потрепана. Мы постояли, посмотрели и отец сказал: «Все, увидела пленных немцев - теперь домой. Мне на работу».
Нынче в день Победы кинохронику шествия пленных немцев по Москве показали по ТВ-каналу «Россия» и я узнала, что это историческое событие состоялось 17 июля 1944 года.
Зинченко, Н. 70 лет назад началась война // Вестник УИ ЛПК. – 2011. – 24 июня. – С. 6: фот.
