Тамара Сухарева родилась в деревне Листопадовка Воронежской области в трудолюбивой крестьянской семье. Родители-колхозники держали корову, овец и знаменитых пуховых коз. Тамара, хоть и была со-всем маленькой, помогала отцу с мамой. А когда в 1937 году родился младший брат, забот у девочки прибавилось.

Известие о войне вихрем ворвалось в жизнь каждой советской семьи и разбило ее привычный уклад. Отца Тамары – Ивана Тимофеевича – заб-рали на фронт сразу, как началась война. Вскоре в ополчение – копать окопы – ушла мать –Александра Павловна. Тамара вместе с младшим братом осталась на попечении бабушки. Некогда уютный дом семьи Сухаревых опустел. Бабушка старалась успеть всюду – трудилась и на колхозных полях, и на своем огороде. Но и дети не отставали. Все сельские ребятишки помогали взрослым: и пололи и траву косили, и снопы вязали, и сеяли.

.... «Работать было тяжело. Жара стояла невыносимая», – вспоминает Тамара Ивановна. – Я даже сознание теряла. Принесли, помню, меня без чувств к пруду. Вода в нем холодная-прихолодная, этой водой и откачивали. У многих такая слабость была. На такие трудные годы пришлось мое детство. Но мы выжили. Выжили!» По словам Тамары Сухаревой, особенно сильно сказалось отсутствие рабочих рук во время уборки урожая. Зерно и картошку, которую успевали убрать до заморозков, оставляли на посадку. На еду шли те клубни, что собирали уже из-под снега. Хранить их долго не удавалось, но и подгнившие они использовались в пищу. Такую же гнилую картошку выкапывали весной, отмывали от грязи, толкли вместе с кожурой, добавляли лебеды и пекли лепешки.

А колоски пшеницы, которые оставались после уборки урожая, ребятишки украдкой собирали. Объездчики, днем и ночью охранявшие колхозные поля, отгоняли детей и на своих лошадях гнали их до самого пруда.

Только там, в холодной воде, ребятишкам удавалось спрятаться от разъяренного сторожа. Выждав какое-то время, озябшие ребятишки спешили скорее домой. Маленький брат Саша тогда смастерил подобие жернова. Двумя камнями они с сестрой обмолачивали украденные колоски, чтобы получить хоть немного драгоценных зернышек. 

Тамара Ивановна рассказывает, что зимой постоянное ощущение голода только обострялось. К нему добавлялась еще одна беда – холод. Зима тогда была снежная, с большими сугробами. Деревья на дрова рубить запрещали. Жителям села приходилось отапливать жилища чем придется. Те, что жили поближе к кладбищу, просили прощения у мертвых и таскали кресты с их могил. Семья Сухаревых жила недалеко от леса, там они на свой страх и риск дрова и заготавливали. Младший брат будил Тамару в два часа ночи. С саночками по сугробам ребята тихо шли в лес, по очереди рубили дерево топором и тем же путем возвращались обратно.

В 1941 году Воронежская область, хоть и была на военном положении, оставалась в стратегическом тылу. В июле 1942 года правобережная часть Воронежа была захвачена немецкими войсками, 212 дней город находился в оккупации. Когда фашисты бомбили город, в 180 км от него жители села Листопадовка заклеивали вылетавшие стекла окон и готовились к наступлению немецких войск. Но, к счастью, этого не произошло. Советские войска отстояли Воронеж, и немцы до Листопадовки не дошли.

Через два года после начала войны из ополчения вернулась Тамарина мама. Она рассказала, как тревожно на войне, как каждый день их бомбили, кто-то из ополченцев погибал в окопах, вырытых своими же руками. Мама научила дочь вязать из овечьей шерсти носки, варежки. Посылки с теплыми вещами потом отсылали солдатам на фронт. Теплые носки весной и осенью служили сельчанам – и детям, и взрослым – вместо обуви. Только зимой носили самодельные валенки. Кое-кто из листопадовцев научился даже ткань делать из стеблей конопли.

Даже в трудное военное время Тамара не переставала мечтать. Спустя годы ее мечта стать учительницей осуществилась. В школу девочка всегда ходила с удовольствием, старалась встать пораньше, вместе со взрослыми. Пока горела лампа, Тамара делала домашнее задание.

Весной, в половодье, на шерстяные носки мама надевала Тамаре свои сапоги, которые все равно промокали. Девочке так хотелось попасть на уроки, что она шла в мокрых носках по холодным лужам три километра, словно не замечая этого. В школе ребята надевали теплые носки и прямо так, в носках, расходились по классам.

Почти сразу, как вернулась мама, семья Сухаревых перестала получать весточки от отца. В ожидании беды мать, стиснув, зубы, продолжала борьбу за выживание. Но однажды утром мимо их дома про-ходила молдаванка, которая предложила матери погадать. Александра Павловна не верила в гадания и хотела прогнать женщину, но та была настойчива. «Муж твой у тебя на пороге. Жди его, он жив», – сказала гадалка. Не поверив, мать Тамары просто отдернула руку, а через какое-то время отец действительно вернулся.

По словам Тамары Сухаревой, этот день она не забудет никогда. «Было раннее утро, мы еще спали, – вспоминает Тамара Ивановна. – Дом-то у нас по старинке сделан был – на крыше солома, пол – земляной, а спали мы на полатях, и туг бабушка как закричит: «Ваня!» Смотрим, отец идет по огороду на костылях. Мы помчались навстречу. Радость несказанная. А нога? Нога ничего.. Главное, что он жив! Отца ранили на войне, задели нерв. Он лежал в госпитале в Орске. Нерв никак не заживал, и папу комиссовали. Несмотря на больную ногу, всю мужскую работу он взвалил на себя, даже в колхозе умудрялся работать».

Тамара Ивановна признается, что чувство голода было всегда. Она вспоминает историю, за которую корит себя до сих пор. В один из урожайных годов родителям на заработанные трудодни дали почти пол-мешка пшеницы, которую нужно было оставить на семена. Тамара была одна дома, лежала на русской печке и не могла оторвать глаз от этого мешка. Понимала, что это самый что ни на есть неприкосновенный запас. А голод пронимает, что слов нет. И украсть нельзя, и есть хочется. Тогда девочка сказала себе, мол, возьму одну только горстку. Она брала по одному зернышку из этой горсти и долго-долго жевала. Казнила себя, что нехорошо делает, а рука так и тянулась за новой горстью пшеницы. Так несколько горсточек Тамара и съела. Родители ничего не заметили, а дочка побоялась им признаться. Когда матери было уже 80 с лишним лет, Тамара покаялась за свой проступок. Мама, конечно, простила дочку.

Но, наверное, самый вкусный хлеб в жизни Тамары Ивановны был тот, которым ее угощали советские солдаты. В Листопадовке они строили мост через реку Савала, готовили дорогу войскам Красной Армии на случай поражения в Воронеже.

В холода бойцы даже квартировали в доме Сухаревых. У солдат была своя пекарня, хлебный аромат из которой Тамара не забыла и до сих пор. С раннего утра стайка сельских ребятишек уже стояла в ожидании, когда какой-нибудь солдат вынесет им булочку настоящего теплого хлеба. Вспоминая то время, Тамара Ивановна говорит: «Я и по сей день ни за что хлеб не брошу, у меня ни кусочек не пропадет».

Самодумова Г.