Нина Ивановна Нарыжная (в девичестве Роменская) родилась 15 января 1924 года в селе Новобелая Новопсковского района Луганской области. С четырех лет она осталась без мамы, и ее на воспитание взяла крестная, сестра отца. В начале тридцатых на Украине начался голодомор, унесший тысячи жизней. В эти суровые годы от смерти их спасла отелившаяся корова. Крестная надаивала по полстакана молозива и давала его девочке. Только в тридцать пятом, когда угроза смерти миновала, тетя с племянницей смогла перебраться в грузинский город Кутаиси.
Там с 11 лет Нина начала свою трудовую жизнь – нянчила в чужих семьях малышей. Затем ее взяли прачкой в детский сад. С утра и до обеда она работала, а потом шла в школу. Девочка росла скромной и прилежной ученицей, на уроках внимательно слушала учителей, и все у нее получалось.
Нелегко ей было без родительской помощи и поддержки, поэтому старалась сама выбиться в люди. Молодежь в то время была задорной, стремилась жить полной грудью, радовалась строительству нового государства, гордилась своей большой прекрасной отчизной и с любовью воспевала ее в песнях: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек, я другой страны такой не знаю, где так вольно дышит человек!..»
После окончания семилетки Нина мечтала поступить на какие-либо курсы, чтобы получить хорошую специальность и помогать крестной, которая к тому времени была уже в преклонных годах. Но мечте не суждено было осуществиться…
В воскресенье, 22 июня 1941 года Нина вместе с подругами собиралась пойти на танцы в парк. Жила она за городом, а радио у них не было. День выдался солнечным, и ничто не предвещало беды. Только вышли подруги на улицу, как услышали крики: «Война началась!» Весь мир померк в одну секунду, и песни зазвучали уже совсем другие: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой с фашистской силой темною, с проклятою ордой…»
На защиту Отечества встал весь народ, и Нина тоже записалась добровольцем на фронт. Но в военкомате ее оставили до поры, было ей тогда всего 17 лет. В ожидании вызова девушка устроилась в госпиталь прачкой, а вечерами ходила на курсы медсестер. «За короткий срок нас научили всему необходимому, мы прошли практику в госпиталях, знали латынь. По окончании курсов нам вручили свидетельства с присвоением квалификации «медицинская сестра», – рассказывает Нина Ивановна. – Однажды вечером прихожу домой, а меня повестка дожидается…»
В военкомате на общем построении выяснилось, что фронту нужны водители. Нина попала во вторую роту батальона аэродромного обслуживания, который сначала дислоцировался в Кутаиси, потом в Сухуми. Там и выучилась на шофера, служила в автороте, возила продукты на грузовике в часть.
После переброски в действующую армию, когда война дыхнула в лицо, пригодились Нине курсы медсестер. Ей было присвоено звание «сержант медицинской службы», и до конца войны она прошла с санитарной сумкой. Видела боль, горе, отчаяние и смерть…
Сама Нина не раз попадала под бомбежку и обстрелы вражеских самолетов. «Бывало, бежишь с сумкой наперевес по открытому полю, враг заметит тебя сверху, спускается низко и строчит по тебе из пулемета, – вспоминает Нина Ивановна.
– Падаешь на землю, а пули ложатся рядом так, что тебя обсыпает фонтанчиками песка и земли. В такие моменты вся жизнь перед глазами за секунду проносилась. Улетит немец, ты подскакиваешь и бегом. А фашист вновь возвращается и опять пулями поливает, заставляя падать то в пыль, то в грязь, то в снег, в зависимости от времени года. Но думать о себе некогда, главное – добежать до аэродрома, где все гудит и кипит от бомб и обстрелов…». Видимо, в рубашке родилась Нина Ивановна, потому как за всю войну не получила ни одного ранения, даже царапины. Был у нее заветный оберег от крестной матери – охранная молитва «Живым в помощь», которую она написала на листке бумаги и положила в нагрудный карман своей воспитаннице. Ну как не поверить после этого в ангелов-хранителей?!
Совсем девчонкой ушла на фронт Нина Ивановна. За все военное время немало страху натерпелась. Однажды на вокзале в Коростене, это на Украине, где располагалась медсанчасть, началась бомбежка. Одна из бомб
попала в цистерну с горючим, занялся пожар. От взрывов в лазарете вылетели все окна, стена разошлась и пол провалился. В срочном порядке уводили легко раненых в подвал, а тяжелых спасти не удалось, они погибли. Дело зимой было, мороз стоял. Пытались еще для больных какие-то вещи сохранить, чтобы уберечь от холода. Нина Ивановна тогда ноги сильно обморозила, так что спустя годы ей это аукнулось.
За первой бомбежкой сразу началась вторая. Несмотря на то, что ночь наступила, но светло от взрывов было как днем. Много людей погибло, завалило под руинами. «Помню страшную картину: мужчина под обломками с оторванными руками и ногами, но в сознании. Умоляет нас пристрелить его, чтобы не мучиться от боли, рассказывает Нина Ивановна. – Но нельзя, это ведь советский солдат. Погрузили его на носилки и увезли в госпиталь. На аэродроме тоже было много раненых, с вывернутыми наружу кишками. У одного, помню, макушка была снята, голая кость, и мозг даже виднелся. Он в бреду, кричит, что ему лететь надо. Приходилось силой его удерживать и ставить уколы чуть ли не поминутно. Мы были рядом с храбрыми и мужественными летчиками – веселыми, красивыми ребятами. Они отважно сражались в воздухе с врагом, многие в неравном бою погибали, отдавали свои жизни за любимую Родину. Каждого хотелось спасти, уберечь от смерти. И сердце обливалось слезами, и душа раздиралась в клочья от бессилия, когда ничем не могли помочь умирающим…»
Уже на подступах к Берлину спасла Нина Ивановна еще несколько жизней советских солдат. Война близилась к концу, и, видимо, решили бойцы немного расслабиться, достали спирту. Его в Германии много было, целые цистерны на вокзалах стояли. Да, должно быть, спирт тот технический был. Когда Нина обнаружила солдат, один уже скончался, жизнь других была на волоске. Недалеко располагалась ферма, и девушка попросила своих бойцов принести оттуда два бидона кислого молока. По чайной ложечке отпаивала горемык. Фельдшер потом ее похвалил, сказал, что все верно сделала.
На войне, как и в жизни, всякое бывало – горестей и трудностей, конечно, больше, но случались и курьезные эпизоды. Приходилось Нине Ивановне стоять в наряде с оружием. Правда, по ее признанию, ни одного фашиста не подбила. Однако бдительность проявляла. Еще в самом начале войны, когда батальон аэродромного обслуживания располагался в Адлере, назначили Нину дежурить ночью у ворот штаба. Местность незнакомая, в потемках девчонке мерещиться что-то стало, вроде как движение какое-то почувствовала. «Стой, стрелять буду!» – кричит храбро, а у самой от страха поджилки трясутся. В ответ – тишина. Через два часа пришла смена, и Нина на ухо дежурному шепнула о своих подозрениях. В то время вылазок диверсантов очень опасались. Пошли осмотреть местность, и оказалось, что за врага она приняла … высокий пень с ветками.
В другой раз направили Нину охранять штабелями уложенные авиабомбы. И тоже ночью, в лесу. Стоит она, прислушивается, вдруг – хруст. И опять: «Стой, кто идет?» Раз крикнула, два, на третий выстрелила. Тут все сбежались, начали обыск территории, но так никого и не нашли. А уж утром решила она сама проверить, кто же хрустел в ночном лесу, и увидела … коровий помет. Как в лесную чащу забрела буренка, неизвестно, но, к счастью, жизнь ее не пострадала от случайного выстрела.
В батальоне аэродромного обслуживания служила в основном молодежь – парни и девушки. Несмотря на военные тяготы, возраст брал свое – само собой, влюблялись. Встретила и Нина свою любовь, когда ей было 20. Александр служил связистом в том же батальоне. С легким ранением попал в медсанчасть, где за ним ухаживала Нина. Так и познакомились. Правда, он ей поначалу не понравился, и они даже успели поссориться. Он ей писал, извинялся. Она назначила свидание на перекрестке. И однажды так и случилось. Нина шла в медсанчасть и тут увидела его. Они стояли по разные стороны дороги и смеялись, а потом сошлись на перекрестке, обнялись и поцеловались. И с той поры уж не расставались.
Нина вместе с батальоном аэродромного обслуживания прошла длинный путь к победе – от Кавказа, через Украину, Белоруссию, Польшу. В сорок четвертом в Варшаве их радостно встречали букетами цветов полячки, которые были одеты в брюки. Тем и запомнились красивые молодые женщины Нине. В Советском Союзе такая форма одежды была еще неприемлема для лучшей половины человечества. На фронте зимой наши девушки ходили в ватниках, а летом – только в юбках.
«Восьмого мая батальон стоял на окраинах Берлина, – вспоминает Нина Ивановна, и на глазах у нее наворачиваются слезы. – Солнечное утро, яркое безоблачное небо и непривычно тихо. Никакой стрельбы, взрывов. Пока часть под Одером была, стрельба гудела постоянно, а тут – мертвая тишина. Выбежали мы с девушками на улицу и прислушиваемся. Видим – солдат от штаба бежит, пилоткой машет и кричит: «Девушки, победа! Война кончилась!» И сердце аж зашлось от этой радостной новости. Мы начали друг друга обнимать, плакать. Плакали и от горя, что погибло много наших ребят, и от радости, что наконец-то мир наступил на земле…»
Командир батальона всех поздравил с долгожданной победой и на построении сказал: «Не секрет, что служили, не секрет, что дружили. Кто хочет расписаться, едем в советское посольство в Берлин». Кто-то поехал, а Нина и Александр решили узаконить свои отношения у себя на родине. Но еще перед отправкой домой в штабе он уже записал Нину на двойную фамилию: Роменская-Нарыжная.
После войны Александр отправил Нину к себе на родину, но девушка решила сначала повидать своих родственников и поехала к дяде на Украину, да и слегла – отказали ноги. Саша уже забеспокоился, куда пропала его возлюбленная. Встретились только через два месяца. Поженились. Родилось у них трое детей. Но Александр рано умер, так что детей Нина одна поднимала. Хотела стать бухгалтером, но так и не сложилось. Работала и медсестрой (уж очень легкая у нее рука, уколы совсем не больно ставила), и заведующей отдела ЗАГС, и много других специальностей освоила.
А в 1969 году сын Виктор после армии отправился строить Усть-Илимскую ГЭС. Матери не хотелось жить вдали от родного сына, и в 1973 году она переехала из Луганской области сюда. С тех пор и живет в поселке Железнодорожный Усть-Илимского района, куда затем перебрались дочь Люба и младший сын Дмитрий.
Казалось, мир, за который было пролито столько крови, никто и никогда не сможет разрушить. Но, видимо, уроки истории не всем пошли на пользу. «У нас в батальоне люди разных национальностей служили – грузины, таджики, евреи, украинцы, русские, татары. Мы все были как одна семья. Друг друга всегда выручали, крепко дружили. К победе мы шли долго и трудно, не жалея ни сил, ни жизней. Весь наш народ поднялся на защиту любимой Родины. В тылу женщины, старики, дети, недосыпая, недоедая трудились, помогали фронту, а на передовой советские солдаты бились насмерть с фашистской нечистью. И от того, что теперь происходит на Украине, болит душа. Мы несколько лет прожили в Донецкой, Луганской областях, там остались наши родственники, друзья, за их судьбу я очень переживаю. Мы ведь братья-славяне и должны жить в мире!» – восклицает Нина Ивановна Нарыжная.
Нина Ивановна Нарыжная награждена медалями «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией», орденом Отечественной войны II степени, а также юбилейными медалями в честь Победы в Великой Отечественной войне. Имеет звание «Ветеран труда».
Медаль «За оборону Кавказа»
Медаль «За освобождение Варшавы»
Медаль «За победу над Германией»
Орден Отечественной войны II степени
