Андрусь Максим Лукич родился 6 июня 1921 года на Украине, в селе Ново-Ободоново Ободонского района Винницкой области. Семья была по тем временам небольшая – родители, три сына да дочь.

У них было крепкое хозяйство, но после 1937 года их признали кулаками и раскулачили. Но семье Андрусь повезло, и в отличие от миллионов людей, их не отправили в Сибирь или лагеря, они остались в родном селе, но лошадь и крепкий дом отобрали.

В1931 году Максим Лукич пошел в школу и отучился пять лет. После школы работал в колхозе за трудодни.

В сентябре 1940 года пришла пора служить в Красной Армии. Провожали новобранцев всем селом.

Максим Лукич начал службу на Урале в городе Ирбите. Попал в десантные войска. Уже тогда десантники считались одними из лучших. Много времени отводилось строевой подготовке, стрельбе, приемам самообороны. Учили прыгать с парашютом. Каждый день проводились политзанятия, на которых комиссар части рассказывал о международной обстановке, про войну, которая могла начаться. Читали газеты, в которых рассказывалось о том, что немцы на нас нападать не собираются. Немцы считались друзьями.

Через три месяца, в декабре 1940 года, полк, где служил Максим Лукич, перебросили в Латвию, которую присоединили к СССР после заключения пакта «Молотова-Риббентропа». «Все считались друзьями. Вместе с нами служили и латыши». По словам Максима Лукича, простые латыши хорошо относились к русским солдатам, никакого недовольства с их стороны они не видели.

Война для Максима Лукича началась также неожиданно, как и для всех жителей Советского Союза. «22 июня в четыре часа утра мы услышали сильный гул. Земля дрожала. Это немцы бомбили наши города».

Часть находилась в городе Режеце, по радио солдаты услышали сообщение о том, что началась война. «Это было так странно, ведь только командиры говорили о том, что мы дружим с немцами, а они напали на нас». Часть была переброшена в Двинск. Днем шли пешком, потому, что немцы постоянно бомбили. На машинах передвигались только ночью, боясь обстрелов. «Дошли до Двинска, заняли там оборону на реке Даугава. Долго окапывались. Чтобы немцы не смогли пройти на другую сторону, взорвали мост через реку. Враг не стремился бросать в бой свою пехоту. Нас решили уничтожить с помощью авиации. Немецкие самолеты летали на бреющем полете так низко, что можно было увидеть лица летчиков. Грохот стоял жуткий, когда было затишье, казалось, что оглохли. Мы держались очень долго, хотя было страшно, кругом лежали трупы наших солдат и мирных жителей. Вскоре был отдан приказ «Отступать!» Мы ушли, а через несколько часов немцы заняли город».

Максим Лукич рассказывал, что у наших солдат были винтовки, а немцы шли с автоматами. Машины использовались, чтобы вывозить ценности. «Мы еле-еле успевали уходить от немцев. Мы-то на своих дво¬их, а у фрицев была хорошая техника – танки, мотоциклы, машины».

Часть Максима Лукича отступала до Смоленска. Там они приняли участие в оборонительном сражении за город, но снова пришлось отступать к Москве. «Больше всего было обидно, что мы убегаем. Мы никак не могли понять, почему мы не можем справиться с немцами, ведь нам постоянно говорили, что мы будем бить врага на его территории».

Все это время Максим Лукич командовал стрелковым отделением. После того, как убили командира взвода, на его место назначили Максима Лукича. «Под Москвой была организована оборона. Откуда-то взялась техника». Под Москвой Максим Лукич впервые увидел «Катюши». «Было много солдат. Все понимали, что отступать больше нельзя. Когда нам сказали о том, что будет наступление, мы очень обрадовались. Уж больно хотелось разбить немцев. Не все же им нас». Московская битва показала, что не зря надеялись на победу.

В мае 1942 года 9-я воздушно-десантная бригада была расформирована. Максим Лукич попал в 32-й стрелковый полк. Десантники выполняли самые различные поручения. Приводили «языков», производи¬ли разведку боем, диверсии в тылу врага, следили за передвижением немецких частей.

В 1943 году полк оказался под Курском. «Там были страшные бои. Трупов было так много, что иногда некуда было поставить ногу. Люди казались муравьями среди танков. Самолеты закрывали небо. Мы даже окопы не рыли, потому что все перемешались. В нескольких метрах друг от друга могли быть и наши, и немецкие позиции».

В конце осени 1944 года 32-й стрелковый полк, в котором служил Максим Лукич, получил задание – взорвать мосты возле Кракова и не дать возможности немецким частям подвозить на передовую боеприпасы и подкрепление. Десант должен был высадиться рядом с Железнодорожной станцией. Но высадка прошла неудачно, и отряд попал на позиции поляков. Те очень быстро окружили десяток солдат. После недолгого сопротивления их все-таки схватили.

Через Польшу и всю Германию их в закрытых товарных вагонах переправили во Францию. Здесь их заставили строить оборонительные укрепления против англичан. «Работали с утра до ночи. Спали по четыре-пять часов. Немцы очень торопились. Мы выполняли всю грязную и тяжелую работу, а строили сами немцы. Пленным не доверяли. Кормили сухарями и кашей. Нас охраняли французы, они никогда нас не обижали, люди как люди. Давали нам немного картошки и никогда не отказывали, если мы просили у них закурить. Тем, кого охраняли немцы, не повезло, над ними постоянно издевались, били. Немцы были очень злые. Понимали, что скоро конец войне и вымещали свою злобу на пленных.

Когда англичане открыли второй фронт, то французы стали говорить, что скоро мы окажемся дома, в России».

Всех русских солдат, находившихся во Франции, собрали вместе в портовом городе на берегу моря (какого не помнил), погрузили на корабли и отправили на Родину. «Спрашивали, кто хочет остаться, но я не видел желающих». Высадили их в Одессе. «Там нас и встретили представители СМЕРШа. Долго и часто допрашивали. Мне повезло, я пробыл в плену всего один месяц, поэтому, наверное, отсидеть не пришлось, хотя многие отправились уже в наши лагеря».

После войны (в 1946 году) Максима Лукича переправили в Бурятию на поселение в Кяхту, где он познакомился со своей будущей женой Александрой Мартемьяновной.

Александра Мартемьяновна рассказывала: «Привезли их в поезде в «столыпинках». Худые, замученные. Но Максим Лукич среди всех выделялся. Статный был, красивый. Воевал. После войны мужчин мало было, а вдов с сиротами хватало. Максим многим приглянулся, но выбрал он меня. Да и я на других смотреть не могла, почему-то он мне сразу понравился, хотя работал на соседнем участке, да как-то мы друг друга приметили. В 1950 году расписались. Максим моих Володеньку и Галю как родных принял и был им хорошим отцом. В 1965 году родился наш младшенький сынок – Сашенька. Там и решили переезжать.

Долго искали место куда поехать, да в то время все ехали в Братск да на Усть-Илим. Так и попали в 1968 году в Железнодорожный».

Максим Лукич в леспромхозе работал. В лесу зарабатывали хорошо, поэтому Александра Мартемьяновна дома сидела. Создавала уют для семьи.

Все было бы хорошо, да только месяц, проведенный в плену, отразился на жизни Максима Лукича. К сожалению, власти нашей страны долго считали Максима Лукича изменником Родины. Хоть и было 9 мая самым главным праздником для семьи Андрусь, да только никто не чествовал ветерана. Да и документов никаких не было. И боялись обращаться куда-то, мало ли, вдруг припомнят и посадят. Ведь тех, кто попал в плен, считали изменниками Родины, и прошли они все круги ада ГУЛАГа. Поэтому и не требовали ничего. Жили тихо.

Только в 2009 году Максима Лукича реабилитировали и вручили юбилейную медаль, посвященную 60-летию Курской битвы. После реабилитации, в 2010 году, и ему присвоили статус «Ветеран Великой Оте-чественной войны». После этого Максим Лукич прожил всего год. Но, все-таки, дождался самого главного документа в своей жизни.

Мария Хлебникова